БРЕЖНЕВ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ (1906 – 1982)
Первый секретарь ЦК КПСС. 14.10.1964 – 8.4.1966
Генеральный секретарь ЦК КПСС. 8.4.1966 – 10.11.1982
Вечер 12 октября 1964 года. Кремль. Экстренное заседание Президиума ЦК КПСС. В сборе почти все, кто входит в высший партийный синклит. Приглашены и секретари ЦК. Среди отсутствующих – первый секретарь ЦК партии Никита Сергеевич Хрущев. Он уже больше недели отдыхает на Юге, в Пицунде.
Председательствует секретарь ЦК партии Леонид Ильич Брежнев. Он оглядывает собравшихся: за длинным полированным столом сидят Подгорный, Косыгин, Суслов, Полянский, Шверник; еще дальше – Кириленко, Воронов, Гришин, Ефремов; за ними у противоположного края стола – секретари ЦК, не входящие в состав Президиума: Андропов, Демичев, Ильичев, Поляков, Пономарев, Рудаков, Титов, Шелепин.
Леонид Ильич, то и дело заглядывая в какие-то бумажки, наконец, начинает:
– Уважаемые товарищи, мы собрались, чтобы обсудить неотложные вопросы. Необходимо срочно рассмотреть некоторые аспекты нового пятилетнего плана, высказаться о целесообразности отзыва с мест июльской записки ЦК, касающейся перехода сельского хозяйства на путь интенсификации, но это – не самое главное.
Брежнев замолкает, отрывается от текста и не без труда выдавливает то, что обжигает ему язык:
– Не скрою, нас собрала крайняя необходимость коренным образом преодолеть крайне нездоровую ситуацию в Президиуме ЦК партии. Обстановку, сложившуюся в нем терпеть дальше нельзя.
Брежнев уже незаметно для себя продолжает, не заглядывая в бумажку:
– Хрущев превратил Президиум ЦК в свою единоличную вотчину. Он ни с кем не считается, никого не признает, всем затыкает рот, многих оскорбляет. Он оторвался от партии, возомнил себя непогрешным, развил диктаторские замашки. Он насаждает свой культ личности. Терпеть это далее нельзя. Нужны решительные шаги...
– Именно решительные, – подхватывает Подгорный, – мы должны немедленно ставить вопрос о переизбрании Хрущева. Он не может более оставаться на высших постах в партии и в государстве. Он стал тормозом на пути поступательного развития страны и должен быть отправлен на пенсию.
– И как можно скорее, – подключается Косыгин. – Терпеть все это мы не имеем права. Нужно проявить партийную принципиальность. Давайте решать вопрос о новом первом секретаре. Нужно срочно собирать Пленум ЦК.
Сидящие за столом наперебой выкрикивают:
– Правильно!
– Давно пора!
– Терпеть не будем!
Шум усиливается. Каждый стремится сказать что-то хлесткое по адресу «Хруща».
Брежнев вынужден призывать к порядку. Он долго, настойчиво стучит карандашом по столу, несколько раз повторяя:
– Нельзя высказываться всем вместе. Прошу выступать организованно.
– Да что тут разводить говорильню! – подытоживает выкрики собравшихся Подгорный. – Нужно вызывать Хрущева из отпуска в Москву и прямо на Президиуме ЦК решать вопрос о нем.
– Все согласны с этим? – обращается к присутствующим Брежнев. – Если «да», то прошу занести в постановление нашего закрытого заседания пункт о вызове Хрущева в Москву.
– Слушай, Леонид Ильич, – перебивает его Подгорный, – давай запишем в постановлении о том, чтобы персонально поручить товарищам Брежневу, Косыгину, Суслову и мне, Подгорному, передать Хрущеву в Пицунду наше решение.
– Не возражаю, – соглашается Брежнев.
– Нужно не просто передать решение, нужно немедленно звонить и вызывать Хрущева сюда, – настаивает Косыгин.
– Это необходимо делать немедленно, – солидаризируется с ним Подгорный. – Сейчас же, в нашем присутствии Леонид Ильич должен позвонить в Пицунду и настоять на скорейшем приезде Хрущева.
– Тут важно не ошибиться, – сдержанно парирует Брежнев. – Может, не будем так сразу спешить со звонком? А вдруг Хрущев скажет, что сейчас чем-то неотложно занят, тогда звонить ему сегодня еще раз будет как-то неудобно.
Сидящий за краешком стола Шелепин, который ненадолго выходил из комнаты и только что вернулся назад, внезапно встает и громко докладывает:
– Сейчас звонить можно. Десять минут назад у Хрущева были еще телевизионщики, снимали его переговоры с бортом космического, корабля. Съемка уже закончилась. Повторяю, звонить можно.
– Ну вот и отлично, – ободряюще произносит Подгорный. – Сейчас будет в самый раз. Вызывай, Леонид Ильич, его номер по ВЧ.
Брежнев поднимает трубку, несколько секунд держит ее в руке, потом кладет на аппарат:
– Боюсь, чтоб не получилось как в поговорке: поспешишь – людей насмешишь.
– Леонид Ильич, а Вы не опасайтесь этого, – советует с места Полянский. – Звоните Хрущеву и говорите, что мы тут не можем без него решить некоторые проблемы, касающиеся сельского хозяйства.
Брежнев снова поднимает трубку и тут же кладет ее на место:
– А если он скажет: не мешайте, мол, отдыхать, подождут, мол, ваши проблемы?! Тогда чего доброго, придется терпеливо ждать его нескорого появления. А может, решим все без него?
– Зачем гадать, Леонид Ильич! – подключается вновь Подгорный. – Нужно просто спокойно и категорично сказать ему, что мы, члены Президиума ЦК, настаиваем на его немедленном приезде в Москву. Настаиваем!
Брежнев еще раз берется за трубку и вновь опускает ее на аппарат:
– Я как-то не настроен на этот разговор. Прошу понять меня правильно: не настроен в чисто психологическом плане. Не могу так сразу через себя прежнего переступить. Опасаюсь, что он оборвет разговор ни на чем, и мы окажемся перед необходимостью решать вопрос о нем заочно.
– Давайте сделаем так. – предлагает Суслов, – начну разговор я, а потом к нему подключится Леонид Ильич и настоит на приезде Хрущева в Москву.
– Давайте, – неохотно соглашается Брежнев, поднимая в который уже раз телефонную трубку.
Суслов цепко берет ее в руки, просит дежурного в далекой Пицунде пригласить к телефону Хрущева. Наступает тягостная пауза, потом трубка оживает. Суслов, громко окая, начинает разговор:
– Добрый вечер, Никита Сергеевич. Это Суслов. Звоню по поручению членов Президиума ЦК. У нас важное, неотложное дело. Сейчас все объяснит Леонид Ильич. Передаю ему трубку.
Брежнев, отрешенным взглядом скользнув по Суслову, тянется к трубке:
– Здравствуйте, Никита Сергеевич. Мы тут пришли к выводу о необходимости проведения Пленума ЦК.
– По какому вопросу? – раздается в трубке.
– По сельскому хозяйству и по некоторым другим проблемам.
– Решайте без меня.
– Без вас нельзя, Никита Сергеевич. Ждем вас завтра.
– Зачем такая спешка?
– Повторяю, рассчитываем увидеть Вас завтра.
– Хорошо. Я подумаю.
Трубка замолкает. Все победно переглядываются.
... Середина дня 13 октября 1964 года. Кремль. Заседание Президиума ЦК возобновляется в полном составе. Из Пицунды только что прилетели Хрущев и Микоян, из Киева – Шелест, из Тбилиси – Шеварнадзе, из Ташкента – Рашидов.
Хрущев занимает председательское место, недовольно бурчит, морщится:
– Придумали спешку. О чем будем говорить? Где повестка дня?
– Со вступительным словом выступит Леонид Ильич, он все объяснит, – громко говорит Подгорный.
Брежнев, начав с фразы: «Я буду краток», почти слово в слово повторяет то, что говорил вчера в отсутствии Хрущева. Потом предлагает:
– Сейчас должен выступить каждый из членов и кандидатов в члены Президиума ЦК. Прошу высказываться о деятельности товарища Хрущева и о том, соответствует ли она в нынешних условиях его высоким постам в партии и правительстве.
Хрущев, немного отойдя от первоначального ошеломления, начинает было обрывать каждого из выступающих, возбужденно пресекать их инвективы. Но переломить крайне нежелательный для него ход обсуждения ему не удается. Все выступающие настаивают на немедленном смещении Хрущева с его постов. Лишь Микоян стремится поддержать Хрущева, но делает это крайне осторожно, в привычной для него осмотрительный манере:
– Давайте освободим Никиту Сергеевича лишь от поста первого секретаря, оставив его главой правительства. Это исчерпает наши претензии, разрядит ситуацию, все станет на свое место. Мы придем к равновесию и будем спокойно работать дальше.
Все шумят. Не соглашаются, протестуют. Новые ораторы еще категоричнее требуют освобождения Хрущева. Наконец, принимается решение продолжить заседание Президиума ЦК завтра с утра.
Поздно вечером Хрущев звонит из дому Микояну. Он не говорит о том, что уже стало очевидным: произошел предварительный сговор между всеми входящими в Президиум ЦК, и «инициативная группа» подготовила «совместный фронт» полного единодушия. Он не жалуется на то, что Председатель КГБ Семичастный поставил на охрану Кремля, правительственных учреждений и всех наиболее важных объектов верных ему людей. Он устало сообщает, что принял решение не сопротивляться, не вести борьбу, а немедленно уйти на покой.
Утром 14 октября заседание Президиума ЦК КПСС было продолжено. Когда на нем появляется Хрущев, ему тут же подкладывают подготовленное аппаратом ЦК заявление. Он бегло просматривает его текст: «В связи с преклонным возрастом и учитывая состояние моего здоровья, прошу ЦК КПСС удовлетворить мою просьбу об освобождении меня от обязанностей первого секретаря ЦК КПС, члена Президиума ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР.
Обещаю Центральному Комитету КПСС посвятить остаток своей жизни и сил работе на благо партии, советского народа, на благо построения коммунизма.
Хрущев».
Никита Сергеевич молча и как-то флегматично подписывает текст заявления. Садится к столу, закрывает лицо руками, впадает в непривычное оцепенение.
Президиум ЦК тут же единогласно принимает постановление, констатирующее, что первый секретарь ЦК партии вышел из-под контроля ЦК, перестал считаться с мнением Президиума и не способен исправить допущенные им ошибки. В постановлении удовлетворяется «просьба» о его освобождении от высших партийных и государственных постов.
Все происходит буднично, деловито, несуетливо, как будто бы речь идет о привычной, малозначительной формальности.
Теперь на повестке дня – вопрос о приемнике Хрущева. Из-за стола несколько человек тут же выкрикивают:
– Предлагаем товарища Подгорного! Будем голосовать за него!
Подгорный встает и сразу же решительно отказывается:
– Спасибо за доверие, но у меня другое предложение. Прошу поддержать кандидатуру Леонида Ильича Брежнева. Он проявил себя как принципиальный коммунист, как истинный борец с отступлениями от ленинского стиля работы. Он уважителен, тактичен, внимателен к людям, он не повторит ошибок Хрущева. Выбирая его, мы не ошибемся.
С предложением Подгорного быстро соглашаются, участники заседания принимают решение выйти с ним на предстоящий сегодня Пленум ЦК КПСС.
Расчувствовавшийся Леонид Ильич, сцепив руки в символическом рукопожатии, поднимает их над головой. Потом встает и предлагает:
– Давайте учредим должность второго секретаря ЦК. Не возражаете?! Тогда предлагаю выдвинуть на эту должность Николая Викторовича Подгорного!
Соратники бурно одобряют это предложение. Впрочем, ни им, ни самому Брежневу больше никогда не придет в голову публично вернуться к нему: выдвинули, мол, Подгорного на пост второго секретаря ЦК, и на том «спасибо».
Еще один кадровый вопрос решается без промедления и положительно. Президиум ЦК высказывается за назначение председателем Совета Министров СССР Алексея Николаевича Косыгина.
Пленум ЦК КПСС собрался во второй половине дня 14 октября. Со вступительным словом выступает Брежнев. Вот уже третий день подряд он прилюдно бичует Хрущева, и поэтому многие фразы и выражения кочуют из одного выступления в другое. Наиболее емкое и весомое обвинение Леонид Ильич вкладывает в такие слова:
– Обстановка в Президиуме ЦК сложилась ненормальная, и повинен в этом прежде всего товарищ Хрущев, ставший на путь нарушения ленинских принципов коллективности руководства жизнью партии и страны и выпячивавший культ своей личности.
С докладом на Пленуме выступает Суслов. Он выдвигает большой набор обвинений против Хрущева: тот превращал Пленумы ЦК в многолюдные собрания вместо того, чтобы вести на них сугубо партийный разговор, занимался интригами, стремился поссорить между собой высших руководителей, пытался ликвидировать Тимирязевскую сельскохозяйственную академию и т.д., и т.п. Из зала то и дело раздавались антихрущовские реплики:
– Позор! Этому кукурузнику все нипочем!
– Шах иранский – что хотел, то и делал!
– Таскал за границу свою семейку!
Доклад закончен. Председательствующий объявляет:
– Никита Сергеевич Хрущев заявил на заседании Президиума ЦК, что на Пленуме он выступать не будет.
Зал одобрительно гудит. Дальше по сценарию – оглашение проекта постановления Пленума об освобождении Хрущева от занимаемых должностей.
Никаких неожиданностей. Проект оглашается и тут же единогласно принимается.
Теперь – кульминация: выборы нового первого секретаря ЦК КПСС. Все проходит так же буднично и так же без неожиданностей. Вначале сообщается, что Президиум ЦК рекомендует избрать на эту должность члена Президиума, секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Затем вопрос ставится на голосование.
И вот решение уже принято: Брежнев избран. Зал встает и устраивает ему овацию, подобную тем, что еще недавно устраивал Хрущеву.
Брежнев на трибуне. Он снова возвращается к решению об отставке своего предшественника. Его слова звучат почти патетически:
– Хрущев развенчал культ личности Сталина после его смерти, а мы развенчали культ Хрущева при его жизни. И этом – наша сила, в этом наша победа!
В тот день Кремль жил, казалось бы, своей обычной жизнью: его никто не закрывал для посетителей. Бесконечные экскурсии, много иностранцев. Внешне никаких чрезвычайных мер.
Шестнадцатого октября в «Правде» появилась фотография нового первого секретаря ЦК КПСС (вместе с портретом А.А.Косыгина, ставшего председателем Совета Министров СССР). Затем через некоторое время еще один-два групповых снимка, на которых запечатлен Брежнев, – и все. Потом в течение нескольких месяцев фотографий нового лидера в газетах больше не печатали. Никакого, дескать, культа, никакого, мол, возвеличивания личности! Эпоха Брежнева – на дворе.
Полтора года спустя. 30 марта 1966-го. Второй день работы XXIII съезда КПСС. Утреннее заседание. Председательствует Косыгин. Он предоставляет право открыть обсуждение сделанного вчера Брежневым Отчетного доклада первому секретарю Московского комитета партии Н.Г.Егорычеву.
Где-то в середине его выступления заготовлена «изюминка», на которую будет затем ссылаться большинство из выступающих делегатов. Подойдя к этой «изюминке», Егорычев делает многозначительную паузу и начинает говорить, чеканя каждое слово:
– Московская делегация поддерживает предложение вновь восстановить в партии, как это было установлено при Ленине, Политбюро ЦК КПСС.
Он пережидает аплодисменты и добавляет:
– По-видимому, будет правильно восстановить также и должность генерального секретаря Центрального Комитета, которая была введена после XI съезда по инициативе Владимира Ильича.
Это и есть та самая «изюминка», которая становится чуть ли не главной сенсацией съезда. Ее подхватывают один за другим и последующие ораторы.
Затем на трибуну выходит первый секретарь ЦК Компартии Украины П.Е.Шелест. В середине его речи также звучат слова, одобряющие введение нового поста:
– Нам кажется, было бы целесообразно иметь генерального секретаря ЦК КПСС, как это было при Ленине. И мы поддерживаем предложение, внесенное от имени делегации Москвы товарищем Егорычевым.
Затем фамилии Егорычева и Шелеста как инициаторов нововведения повторяет первый секретарь Ленинградского обкома КПСС В.С.Толстиков:
– Товарищи Егорычев и Шелест от имени делегаций Москвы и Украины внесли предложение о восстановлении в Центральном Комитете поста генерального секретаря. Ленинградская делегация поручила мне заявить, что мы поддерживаем это предложение.
Потом следует «цепная реакция»: с каждым выступлением, с каждым новым днем работы съезда ширится число ораторов, высказывающихся за введение поста генерального секретаря ЦК КПСС. Так продолжается и 31 марта, и 1, и 2, и 4 апреля, когда заканчивается обсуждение Отчетного доклада ЦК.
Этот пункт включается в специальное постановление XXIII съезда партии о частичных изменениях в Уставе КПСС. Он звучит так: «Предусмотреть в Уставе, что ЦК КПСС избирает для руководства работой партии между пленумами ЦК – Политбюро; для руководства текущей работой, главным образом по подбору кадров и организации проведения, исполнения решений – Секретариат, Центральный комитет избирает генерального секретаря ЦК КПСС».
... Восьмое апреля 1966 года. Заключительное заседание XXIII съезда партии. Председательствующий Косыгин предоставляет слово Брежневу: только что закончился Пленум новоизбранного ЦК, и тот должен огласить его результаты. Все встают и устраивают ему овацию (недаром кто-то метко назвал тот период в истории страны «временем оваций»).
Леонид Ильич медленно надевает очки, несколько раз поправляет их, потом начинает читать, старательно выделяя каждое слово, буквально каждый знак препинания:
– Товарищи! Сегодня состоялся первый Пленум Центрального Комитета партии, избранного XXIII съездом. Позвольте доложить о его работе.
– Прежде всего я хотел бы отметить, что Пленум прошел в атмосфере единства и сплоченности. Он избрал руководящие органы партии.
– Пленум единодушно избрал генеральным секретарем ЦК и членом Политбюро ЦК товарища Брежнева.
Сообщение тонет в шквале продолжительных аплодисментов. Оно – словно победная реляция.
О чем думает в эти минуты Брежнев? Кто знает, но уже во всяком случае не о том, этично или неэтично делать ему самому такое сообщение, да еще явно рассчитывать на эффектную реакцию. Подобный вопрос у него, конечно же, не возникает. Еще бы, зал продолжает неистово аплодировать.
С октября 1964-го, когда на Пленуме ЦК речь шла о необходимости отстаивать глубоко этические начала в действиях высших руководителей, прошло совсем немного времени. Еще в каждом публичном выступлении обязательна ссылка на решения октябрьского Пленума. А каждый из находящихся в этом зале отлично знает, за что упреками и в чем обвиняли совсем недавно Хрущева. Еще все так свежо в памяти.
... Поздний ноябрьский вечер 1971-го. В кабинете председателя Президиума Верховного Совета СССР Николая Викторовича Подгорного нежданный гость – Леонид Ильич Брежнев. Он зашел к своему старому другу «на огонек» и теперь выговаривает ему за то, что тот допоздна засиживается за рабочим столом:
– Ты что ж, Николай, совсем не бережешь себя?! Уже давно пора отдыхать, а ты бумажками обложился! Куда это годится? Нужно соблюдать культуру труда, давать организму отдых. Он ведь у тебя не железный.
Подгорный лишь разводит руками:
– Да я обычно раньше ухожу, а сегодня вот припозднился. Сам понимаешь, бывает иногда необходимость. Брежнев вдруг резко меняет тему беседы:
– Слушай, Николай, у меня к тебе важное дело есть. Я, кажется, уже этот разговор начинал, да кто-то перебил, черт возьми. Сейчас меня в твоем кабинете никто не достанет, вот и поговорим.
Подгорный согласно кивает головой. Брежнев, постукивая ребром ладони по столу, продолжает:
– Знаешь, Николай, я пришел к выводу, что мне пора становиться председателем Совета Министров. Это мне развяжет, как ты понимаешь, руки в решении международных вопросов, в организации управления страной. Такое совмещение практикуется в ряде зарубежных стран. Там, ведь лидер победившей на выборах партии нередко становится главой кабинета министров. Международный, можно сказать, опыт. Что ты на это скажешь?
Подгорный ненадолго задумывается, почесывает затылок и почти шепотом спрашивает:
– Мы ведь за это осудили на октябрьском Пленуме Хрущева? Может, не надо снова лезть на рожон с этим совмещением?
Брежнев негодующие вспыхивает:
– Ну, что ты, Николай, в самом деле решил сравнить! Я же таких глупостей, которые делал Никита, не допущу. Об этом и речи быть не может. Зачем такое говорить?
Подгорный спешно оправдывается:
– Ты меня, Леня, неправильно понял. Я просто беспокоюсь, что кое-кто может расценить такое совмещение как повторение действий Хруща. Меня волнует, чтобы кто-то этим нам вреда не причинил. Понимаешь? А вообще-то такая практика действительно распространена во многих странах. Это факт.
– Ну, вот видишь, – оживляется Брежнев, – ты ситуацию понимаешь.
Подгорный вновь задумывается и рассудительно продолжает:
– Только ты, Леня, учти: Совет Министров – это исполнительная власть. Там забот добавится многократно, и тебе могут приписать массу недоработок, ведь придется опуститься на зыбкую почву многих конкретных мелочей.
– Я это понимаю, Коля, – всплескивает руками Брежнев, – но плюсы перевешивают минусы. Думаю, что я тебя все-таки убедил. А если так, то прошу провести определенную разъяснительную работу с нашим Политбюро. Вот тебе его списочный состав, посмотри, с кем сможешь в ближайшее время переговорить. Можешь даже напротив соответствующих фамилий ставить «галочки»: поговорил и поставил, поговорил и поставил.
– Только смотри, – осторожно добавляет Леонид Ильич, – чтобы до Косыгина это не докатилось. Он ведь может начать брыкаться: отбирают, мол, втихаря у него должность. Действуй осмотрительней, договорились?
... Уже декабрь. Подгорный в очередной раз звонит домой серьезно заболевшему Леониду Ильичу, расспрашивает супругу о состоянии его здоровья:
– Что, Виктория Петровна, пока не лучше? Нужно время? Это верно. Пусть ни о чем не думает, старательно лечится. Передавайте Леониду Ильичу пожелания скорейшего выздоровления.
Подгорный кладет телефонную трубку, пододвигает к себе листочек со списочным составом Политбюро, испещренный карандашными «галочками», сосредоточенно смотрит на него. Потом облегченно вздыхает и рвет листочек в клочья.
Шесть лет спустя. Июнь 1977 года. Председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Викторович Подгорный недавно отправлен на пенсию. Его должность теперь совмещена с постом генерального секретаря ЦК КПСС, занимаемым Брежневым. Такое решение принял состоявшийся 24 мая 1977 года Пленум ЦК КПСС. Процедура совмещения проведена в середине июня.
Новоиспеченный пенсионер Подгорный ходит по своей просторной пустынной квартире и думает, думает, думает. В голове бесконечный монолог:
– Да, во время визитов за границу я совершил несколько промашек. Но ведь Брежнев наделал таких промашек куда больше. Ему была нужна только придирка, чтобы убрать меня.
– Да, я не соглашался добровольно уходить с поста председателя Президиума и становиться его первым замом, как бы вице-президентом. Был бы я совсем несамостоятельной фигурой. Раз так, он меня быстренько и погнал из руководства вообще, я и не успел оглянуться.
– А как он поначалу желал стать председателем Совета Министров. Мне все уши прожужжал. Я ему на свою голову, можно сказать, не советовал брать должность главы правительства, так он мою должность из-под меня и выхватил. Все лихо проделал в традициях октябрьского Пленума. Теперь газеты полны отчетов о его «короновании».
Подгорный подходит к столу, где у него отложены два «коронационных» номера «Известий», и уже в который раз перечитывает до странности лаконичную речь Брежнева на сессии Верховного Совета СССР 16 июня: «Товарищи депутаты! Прежде всего мне хотелось бы выразить глубокую благодарность вам, представителям советского народа в высшем органе нашего государства, за оказанное мне большое доверие, вторичное избрание меня председателем Президиума Верховного Совета СССР...»
Подгорный отрывается от газеты и прикидывает в уме:
– Да, он уже был Председателем Президиума – кажется, с 60-го по 64-й год, но тогда ходил на вторых ролях при Хрущеве. Это было совсем другое.
Подгорный вновь берет в руки газету, находит место, на котором остановился: «... избрание меня председателем Президиума Верховного Совета СССР (продолжительные аплодисменты).
Исполнение связанных с этим высоких и ответственных государственных обязанностей наряду с обязанностями Генерального секретаря ЦК нашей партии дело, конечно, не легкое. Но воля партии, воля советского народа, интересы нашего социалистического Отечества всегда были для меня высшим законом, которому я подчинял и подчиняю всю свою жизнь (продолжительные аплодисменты).
И сейчас, принимая это новое поручение Родины, я хочу заверить вас, дорогие товарищи, что постараюсь быть достойным доверия народа...»
Подгорный встает из-за стола, подходит к окну, минуту-другую смотрит куда-то вдаль, потом снова садится за стол, открывает другой номер «Известий», где броско дано выступление Брежнева в Кремле на заседании Президиума Верховного Совета СССР 17 июня 1977 года при вступлении в новую должность. Внимательно вчитывается в него: «Вы, товарищи, конечно, хорошо понимаете, что решение майского Пленума Центрального Комитета нашей партии о совмещении постов генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета СССР – это далеко не формальный акт. Решение Пленума имеет глубокий политический смысл».
Далее следуют аргументы в пользу такого совмещения: «постоянное возрастание руководящей роли Коммунистической партии», «практика нашей повсеместной работы, в ходе которой многим членам Политбюро ЦК приходится непосредственно вести государственные дела и внутри страны, и за рубежом».
Итоговые фразы речи довольно традиционны: «Отдавая себе отчет во всем этом, я ясно представляю себе, какую большую дополнительную ответственность возлагает на меня решение, принятое Верховным Советом СССР. Прямо скажу, это – нелегкое дело. И здесь я рассчитываю на вашу помощь, на ваше понимание и поддержку».
Подгорный саркастически хмыкает:
– Было бы сказано: «Отдавая себе отчет...». Этого, кажется, как раз и не происходит. Отпраздновал свое семидесятилетие и на восьмом десятке решил, видишь ли, в президенты податься. При его-то здоровье! При его самочувствии! И моложе он меня всего лишь на три года.
... Из всей обширной галереи правителей России Брежнев, пожалуй, может быть удачнее всего сравнен с императором Александром III. Основа для такой аналогии достаточно очевидна. Император в своей деятельности руководствовался советом своего наставника К.П.Победоносцева: положить конец попыткам что-либо существенно менять в стране, «производить опасные эксперименты». Главным для него было стремление к наивысшей общественной стабильности.
Подобными установками руководствовался и Брежнев. В мемуарной литературе можно встретить свидетельство сотрудников охраны Леонида Ильича о его «программных» высказываниях, адресованных близкому окружению. Вспоминают, как после заседания Политбюро, решавшего вопрос об его избрании генеральным секретарем ЦК КПСС, Брежнев ехал в одной машине с Косыгиным, которому заявил, что главная задача на данном этапе деятельности ЦК партии и правительства – обеспечить для советских людей спокойную жизнь.
При этом запомнились его рассуждения о том, что «при Сталине люди боялись репрессий, при Хрущеве – реорганизаций и перестановок. Народ не был уверен в завтрашнем дне, поэтому он должен получить в дальнейшем спокойную жизнь для плодотворной работы».
Конечно, между устремлениями Брежнева и реальной действительностью той поры нет полного соответствия. Особенно не вписывается в формулу «стабильность и спокойствие» Афганская война, начатая при нем в 1979-м. Однако при всех отступлениях, больших и малых несоответствиях между этой формулой и действиями властей в брежневские времена можно все-таки говорить о широкомасштабной попытке Брежнева придерживаться такой формулы.
Когда эпоху Брежнева называют «временем застоя», то не в последнюю очередь имеют ввиду, что тогда в стране не стремились к радикальным переменам. И если в этом определении звучит обвинительный оттенок, то сам Леонид Ильич явно рассчитывал на другой акцент в характеристике его времени. Он надеялся, что годы его правления назовут периодом спокойной жизни. В этом он почти не ошибся.
В обыденном сознании образ Брежнева ассоциируется с представлением о высшем руководителе, жадно «коллекционировавшем» награды и звания. Действительно, Леонид Ильич весьма преуспел на этом поприще, стал своеобразным «рекордсменом» среди других наиболее часто награждавшихся государственных и военных деятелей – таких как граф Гейден, генералиссимус Суворов, маршал Жуков, Герман Геринг, Николае Чаушеску.
Целых 19 раз Брежнев был удостоен высшими государственными органами СССР и дружественных стран звания героя (четырежды Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда, трижды Герой Болгарской Народной Республики, трижды Герой Чехословацкой Социалистической Республики и т.д.).
Однако видеть в нем лишь персонажа для книги рекордов Гиннесса было бы примитивно. И дело не только в том, что неумолимое время превращает многие недостатки исторических личностей в их достоинства. Главное состоит в ином: Брежнев не стал фигурой, расколовшей общество после своей кончины на враждебные полюса. Осмысливая его феномен, массовое сознание достаточно быстро пришло к пониманию того, что брежневские недостатки были продолжениями его достоинств, а достоинства – продолжениями недостатков. Он брал награды, щедро награждая. Он хотел приучить людей к вечному празднику, забыв об уважении к будням.
И все же согласимся: даже оставленной о себе памятью он выполнил ту самую миссию, которую провозглашал при жизни – миссию миротворца. Повторим еще раз: воспоминания о нем вобрали некий консолидирующий, а не разъединяющий людей потенциал, они напоминают о временах, когда в огромной стране жили небогато, но все-таки дружно, без кровавого угара национальных конфликтов.
ИЗ БИОГРАФИЧЕСКОЙ ХРОНИКИ Л.И.БРЕЖНЕВА
1906, 19 декабря. Родился в семье Ильи Яковлевича и Натальи Денисовны Брежневых в г.Каменское (с 1936 г. – г. Днепродзержинск) Екатеринославской губернии на Украине.
1915. Принят в Каменскую мужскую классическую гимназию.
1921. Оканчивает Первую трудовую школу (бывшую гимназию) г.Каменское. Кочегар на Днепровском металлургическом заводе. Рабочий маслобойного завода в Курске.
1923. Поступает на учебу в Курский землеустроительный техникум, вступает в комсомол.
1927. Оканчивает техникум, начинает работать землеустроителем в Курской области.
1927–1928. Переезжает в Свердловск, работает заместителем окружного земельного уполномоченного, заведующим земельным отделом в Свердловской области.
1929. Принимается кандидатом в члены ВКП(б).
1930. Работает заместителем заведующего окружным землеуправлением в г.Свердловске.
1930–1931. Студент института сельхозмашин им.Калинина в
Москве.
1931. Председатель профкома института им. Арсеничева в г.Каменское. 24 октября. Принимается в члены ВКП(б).
1932–1933. Секретарь парткома института им.Арсеничева в г.Каменское.
1933–1935. Директор металлургического техникума в г.Каменское.
1935. Оканчивает с отличием институт им.Арсеничева в г.Каменское (заочно) и получает специальность инженера-тепловика. Работает начальником смены силового цеха завода им.Дзержинского.
1935. Курсант бронетанковой школы в г.Чита. Политрук танковой роты 14-го мехкорпуса ДВК.
1936, ноябрь. Директор металлургического техникума в г.Днепродзержинске.
1937–1938. Заместитель председателя горсовета г.Днепродзержинска.
1938. Заведующий торготделом Днепропетровского обкома КП(б)У.
1939, февраль. Избирается секретарем по пропаганде Днепропетровского обкома КП(б)У.
1940. Секретарь Днепропетровского обкома КП(б)У по оборонной промышленности.
1941, июль. Назначается заместителем начальника политуправления Южного фронта.
1942, март. Награждается первой боевой наградой – орденом Красного Знамени. Назначается заместителем начальника политуправления Черноморской группы войск Закавказского фронта.
1943. В связи с упразднением старых воинских званий бригадному комиссару Брежневу присваивается новое звание – полковника. 1 апреля. Назначается начальником политотдела 18-й армии.
1944, 2 ноября. Присваивается очередное воинское звание генерал-майора.
1945, май. Назначается начальником политуправления 4-го Украинского фронта. 24 июня. Участвует в Параде Победы в Москве. Назначается начальником политуправления Прикарпатского военного округа.
1946, 30 августа. Избирается первым секретарем Запорожского обкома КП(б)У.
1947, 21 ноября. Избирается первым секретарем Днепропетровского обкома КП(б)У.
1950, июль. Избирается Первым секретарем ЦК КП(б) Молдавии.
1952, октябрь. Выступает с речью на XIX съезде КПСС. 16 октября. На пленуме после окончания XIX съезда партии избирается по предложению Сталина кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, секретарем ЦК КПСС.
1953, март. Назначается начальником Политуправления Военно-Морских Сил, заместителем начальника Главного политуправления Советской Армии и Военно-Морского флота. Присваивается воинское звание генерал-лейтенанта. 26 июня. Включается в группу захвата с целью ареста Берии.
1954, 5 февраля. Избирается вторым секретарем ЦК КП Казахстана.
1955, 6 августа. Избирается первым секретарем ЦК КП Казахстана.
1956, февраль. На пленуме ЦК партии после окончания XX съезда КПСС избирается кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, секретарем ЦК КПСС, ведающим вопросами обороны, тяжелого машиностроения и капитального строительства.
1957, июнь. Переносит микроинфаркт. Июнь. Поддерживает Н.С.Хрущева в его борьбе с «антипартийной группой», избирается членом Президиума ЦК КПСС.
1958. Заместитель председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР
(по совместительству).
1960, 7 мая. Избирается Председателем Президиума Верховного
Совета СССР.
1961. Присваивается звание Героя Социалистического Труда.
1963. Избирается секретарем ЦК КПСС.
1964, июль. Оставляет пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, сосредотачиваясь на деятельности секретаря ЦК КПСС.
1964, 14 октября. После смещения Н.С.Хрущева избирается первым секретарем ЦК КПСС.
1966, 29 марта. Делает Отчетный доклад на XXIII съезде КПСС. 8 апреля. Избирается членом Политбюро, генеральным секретарем ЦК КПСС.
1966, декабрь. В связи с 60-летием присваивается звание Героя Советского Союза.
1968, июль–август. Председательствует на заседаниях Политбюро, где решается вопрос о вводе войск стран Варшавского договора в Чехословакию.
1969, 22 января. Попытка покушения на Л.И.Брежнева у Боровицких ворот Кремля.
1970, 12 августа. Подписывает вместе с германским канцлером В.Брандтом Московский договор между СССР и ФРГ.
1971, 30 марта. Делает Отчетный доклад на XXIV съезде КПСС.
1972, май. Подписывает в Москве вместе с президентом США Р.Никсоном Временные соглашения о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений и Договор об организации систем противоракетной обороны между СССР и США.
1973. Награждается Международной Ленинской премией «За укрепление мира между народами».
1975, август. Участвует в Хельсинки в подписании Заключительного Акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. 27 ноября. Награждается Всемирным Советом мира «Золотой медалью мира имени Ф.Жолио Кюри».
1976, 24 февраля. Выступает с Отчетным докладом на XXV съезде КПСС. 8 мая. Присваивается звание Маршала Советского Союза. 19 декабря. В связи с 70-летием со дня рождения награждается второй медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.
1976. Переносит инсульт.
1977, 24 мая. На Пленуме ЦК КПСС принимается решение о совмещении постов генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета СССР. 16 июня. Избирается Председателем Президиума Верховного Совета СССР.
1977. Награждается высшей наградой в области общественных наук – Золотой медалью им.Карла Маркса.
1978. Публикуются воспоминания «Малая земля», «Возрождение», «Целина». 20 февраля. Награждается высшим военным орденом «Победа» (после смерти Указ о награждении был отменен). 19 декабря. Награждается третьей «Золотой Звездой» Героя Советского Союза.
1979, 18 июня. Подписывает в Вене вместе с Д.Картером Договор между СССР и США об ограничении стратегических вооружений. Декабрь. Санкционирует ввод Советских войск в Афганистан.
1980, 31 марта. Вручение Ленинской премии в области литературы. 13 октября. Награждается Международной премией «Золотой Меркурий» за мир и сотрудничество. 18 декабря. Награждается вторым орденом Октябрьской революции (единственное награждение).
1981, 23 февраля. Выступает с Отчетным докладом на XXVI съезде КПСС. 19 декабря. В связи с 75-летием со дня рождения награждается четвертой медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.
1982, 23 марта. Инцидент на Ташкентском авиационном заводе (обрушение эстакады вместе с людьми), в ходе которого Л.И.Брежнев получает перелом ключицы правой руки. 10 ноября. Кончина Л.И.Брежнева. 15 ноября. Похороны в Москве на Красной площади.
know-it-all-1.narod.ru
